Кабири разъяснил свое высказывание о формировании военного крыла оппозиции.
При этом он подчеркнул, что правительство Рахмона не воспринимает безоружных оппонентов.
Кабири заявил 9 мая изданиям, близким к оппозиции, что «еще несколько лет назад в Таджикистане отрицалось применение силы и оружия большинством таджикских политических сил, включая ПИВТ, но после событий в Украине мир изменился».
Власти Таджикистана пока не отреагировали на заявление опального политика, но в прошлом членов Партии исламского возрождения обвиняли в терроризме, хранении оружия и попытках захвата власти.
Мухиддин Кабири: Мы считаем, что таджикский народ вел политическую борьбу на протяжении многих лет, по крайней мере, после подписания мирного соглашения, и приложил все усилия для того, чтобы народ не вернулся к оружию, чтобы продолжал политическую борьбу в рамках закона и мирными средствами. Но в то же время таджикское правительство сделало все против этих усилий оппозиции и народа, чтобы у них не осталось мирных средств борьбы.
Притеснения, насилие и устранение оппозиционных сил с политической сцены усиливаются с каждым годом. И это привело не только оппозицию, но и народ к выводу, что с таким правительством, как правительство Эмомали Рахмона, бесполезно вести мирную борьбу. После событий в Афганистане и войны в Украине мы укрепились в своих доводах о том, почему весь мир, все народы могут использовать оружие для достижения своей свободы и своих целей, а таджики не могут? Нас зомбировали установками, что надо терпеть все притеснения и насилие, но никогда не думать о вооруженной борьбе. Это тема считается табуированной или «харам» (запретная – ред.) для таджикского народа.
Кабири заявил 9 мая изданиям, близким к оппозиции, что «еще несколько лет назад в Таджикистане отрицалось применение силы и оружия большинством таджикских политических сил, включая ПИВТ, но после событий в Украине мир изменился».
Власти Таджикистана пока не отреагировали на заявление опального политика, но в прошлом членов Партии исламского возрождения обвиняли в терроризме, хранении оружия и попытках захвата власти.
Мухиддин Кабири: Мы считаем, что таджикский народ вел политическую борьбу на протяжении многих лет, по крайней мере, после подписания мирного соглашения, и приложил все усилия для того, чтобы народ не вернулся к оружию, чтобы продолжал политическую борьбу в рамках закона и мирными средствами. Но в то же время таджикское правительство сделало все против этих усилий оппозиции и народа, чтобы у них не осталось мирных средств борьбы.
Притеснения, насилие и устранение оппозиционных сил с политической сцены усиливаются с каждым годом. И это привело не только оппозицию, но и народ к выводу, что с таким правительством, как правительство Эмомали Рахмона, бесполезно вести мирную борьбу. После событий в Афганистане и войны в Украине мы укрепились в своих доводах о том, почему весь мир, все народы могут использовать оружие для достижения своей свободы и своих целей, а таджики не могут? Нас зомбировали установками, что надо терпеть все притеснения и насилие, но никогда не думать о вооруженной борьбе. Это тема считается табуированной или «харам» (запретная – ред.) для таджикского народа.
