Политик, который разбудил Узбекистан. "Московский комсомолец" опубликовал статью, посвященную Мирзиёеву
Российское издание "Московский комсомолец" опубликовало статью, посвящённую современному Узбекистану и президенту Шавкату Мирзиёеву. Предлагаем вам ознакомиться с этим интересным и вполне познавательным чтивом.
Ташкент идет на обгон
Много ли у России пусть не всегда удобных и сговорчивых, но зато мощных и надежных партнеров и союзников на просторах бывшего СССР? В «Союзе нерушимом» было, как известно, 15 республик. Однако для составления нашего списка будет достаточно пальцев одной руки. Казахстан всегда очень жестко отстаивает свои интересы в ходе переговоров с Москвой, но Нурсултан Назарбаев всегда был главным застрельщиком интеграции на постсоветском пространстве.
Жалобы Александра Лукашенко на мнимые или реальные обиды со стороны Кремля стали настолько привычными, что уже почти не воспринимаются всерьез. Но благодаря сотрудничеству Москвы и Минска в оборонной сфере наши границы на белорусском фланге уже которое десятилетие надежно прикрыты. Личные отношения Путина и фактического лидера Армении Никола Пашиняна часто искрят. Но втянутому в многолетний изматывающий конфликт с соседним Азербайджаном Еревану просто не на кого больше опираться, кроме России.
Рад сообщить, что в этом кратком списке появилось очень значимое прибавление. Это Узбекистан — самая важная страна Центральной Азии, которая до недавних пор предпочитала «гулять сама по себе».
Однако новый президент Узбекистана — Шавкат Мирзиёев, сумел посрамить скептиков. В республике стремительно начались изменения, которые еще вчера казались немыслимыми. При Каримове сохранялись очень многие привычные черты Советского Союза. Жители Узбекистана могли покинуть свое государство, только получив «в органах» выездную визу.
У национальной валюты страны — сума, всегда было два очень разных обменных курса: официальный, который являлся совершенно нереальным и невыгодным, и курс черного рынка, за обмен по которому можно было загреметь в места не столь отдаленные. В первые месяцы учебного года студенты и школьники занимались не учебой, а сбором хлопка на полях. Были в тогдашней узбекской действительности и «оригинальные» элементы в виде заминированных границ с бывшими братьями по Советскому Союзу. При Мирзиёеве все эти диковинки ушли в прошлое.
Как Каримов спас Узбекистан
«Когда до здания оставалось около 130 метров, прямо на наших глазах произошел взрыв, в воздух взлетели какие-то предметы и детали от автомобиля. Я развернул машину, чтобы вернуться в аппарат президента. Хотя от места теракта это здание находилось в 600–700 метрах, там тоже от взрыва вылетели стекла. На улицу выбегали испуганные, растерянные люди. Ислам Абдуганиевич подошел к ним и сказал: «Не волнуйтесь. Мы справимся с этим испытанием...»
Ислам Абдуганиевич принял решение вернуться в кабинет министров, около которого произошел взрыв... Подъехав к зданию, мы увидели огромную воронку, образовавшуюся от взрыва машины, начиненной взрывчатым веществом, людей, раненных осколками разбитых взрывной волной стекол, частично разрушенные здания. Находясь на площади, мы слышали взрывы в других частях города, происходившие с разными интервалами» — такой рассказ телохранителя первого президента Узбекистана Усмона Бердимуратова я нашел в подаренной мне в ташкентском фонде Каримова книге воспоминаний.
К нам вышел моложавый, подтянутый человек. Это был Ислам Абдуганиевич Каримов. Бесстрастно, без каких-либо эмоций он сообщил, что расскажет нам о состоянии экономики республики. Затем, не заглядывая в бумаги, он в течение часа сорока минут излагал информацию, которая повергла нас в шок. Мы были не просто растеряны, а раздавлены услышанным. Получалось, что практически по всем показателям на душу населения республика была на последних местах в бывшем Союзе.
В зале стояла мертвая тягостная тишина. Чтобы преодолеть неловкость от затянувшейся паузы, я, как староста группы, задал вопрос: если положение Узбекистана настолько тяжелое, куда смотрит руководство республики? Ислам Каримов внимательно посмотрел в зал, а потом произнес: я бы тоже хотел это знать».
Конечно, соратников Ислама Каримова можно заподозрить в необъективности по отношению к их покойному начальнику. Но их оценка ситуации полностью подтверждается воспоминаниями человека, у которого нет нужды льстить Каримову, — его предшественника на посту первого секретаря УК КП Узбекистана Рафика Нишанова. Отношения между двумя политиками явно не были самыми теплыми.
В своих мемуарах фамилии Каримов Нишанов старается не упоминать. Но то, как описывает положение в республике в период до и во время своего краткого, полуторагодового пребывания в должности, говорит само за себя: «Анализируя состояние дел, я везде отмечал досадные приметы упадка. Впору было схватиться за голову. Сгусток проблем».
Вот как Рафик Нишанов описал в мемуарах то, что произошло за считаные дни до прихода Ислама Каримова на должность партийного руководителя Узбекистана: «Вечером 3 июня в гостинице раздался один из самых кошмарных звонков в моей жизни. На проводе — Фергана. Мне сообщают, что в поселках Ташлак, Комсомольский, городе Маргилане беда. Который час идут погромы турок-месхетинцев. Организованные толпы молодчиков врываются в дома, грабят, насилуют, совершают зверские убийства, поджигают здания. Бесчинства сопровождаются криками: «Турки, вон из Узбекистана!».
Через день с министром внутренних дел СССР Вадимом Викторовичем Бакатиным я отправился в Фергану... Когда мы с Бакатиным осматривали пострадавшие районы, нам навстречу попадались грузовики с парнями, державшими в руках палки, монтировки, бутылки с зажигательной смесью, даже оружие. И это притом, что на самых опасных участках были выставлены бойцы внутренних войск».
Особенно кризисным в политическом отношении в Узбекистане выдался момент непосредственного распада СССР. В декабре 1991 года официальные государственные структуры окончательно потеряли контроль над ситуацией во втором по численности населения городе Узбекистана — Намангане. Власть фактически перешла в руки радикальных исламистов во главе с 23‑летним самопровозглашенным «эмиром» Тахиром Юлдашевым. Я слышал рассказы о том, как Каримов срочно прилетел в Наманган, пробрался в самый центр толпы, выхватил микрофон из рук лидера исламистов и крикнул: не верьте! Реальность была менее театральной, но, на мой взгляд, еще более впечатляющей. Прилетев на Як‑40 с минимальной охраной в захваченный экстремистами город, президент Узбекистана вступил в переговоры с населением и лидерами исламистов и постепенно сумел переиграть их политически.
Ташкент идет на обгон
Много ли у России пусть не всегда удобных и сговорчивых, но зато мощных и надежных партнеров и союзников на просторах бывшего СССР? В «Союзе нерушимом» было, как известно, 15 республик. Однако для составления нашего списка будет достаточно пальцев одной руки. Казахстан всегда очень жестко отстаивает свои интересы в ходе переговоров с Москвой, но Нурсултан Назарбаев всегда был главным застрельщиком интеграции на постсоветском пространстве.
Жалобы Александра Лукашенко на мнимые или реальные обиды со стороны Кремля стали настолько привычными, что уже почти не воспринимаются всерьез. Но благодаря сотрудничеству Москвы и Минска в оборонной сфере наши границы на белорусском фланге уже которое десятилетие надежно прикрыты. Личные отношения Путина и фактического лидера Армении Никола Пашиняна часто искрят. Но втянутому в многолетний изматывающий конфликт с соседним Азербайджаном Еревану просто не на кого больше опираться, кроме России.
Рад сообщить, что в этом кратком списке появилось очень значимое прибавление. Это Узбекистан — самая важная страна Центральной Азии, которая до недавних пор предпочитала «гулять сама по себе».
Когда наш самолет глубокой ночью приготовился совершить посадку в центре Хорезмской области Узбекистана, Ургенче, я успел уже трижды пожалеть о том, что я не настоял на заказе для нас вип-зала. Во время полета мы с компаньонами обсудили «страшилки» знакомых о привычках узбекских пограничных и таможенных служб и приготовились к многочасовому изматывающему шмону. Но страхи оказались напрасными: все прошло без сучка без задоринки.И это, как я понял в финале поездки, вовсе не было счастливой случайностью. После кончины осенью 2016 года первого президента независимого Узбекистана Ислама Каримова почти никто из экспертов не ожидал, что в отгородившейся от внешнего мира республике произойдут по-настоящему важные перемены. Спецы по региону хором предрекали: государство с тридцатитрехмиллионным населением ждет продолжение режима Каримова без самого Каримова.
Однако новый президент Узбекистана — Шавкат Мирзиёев, сумел посрамить скептиков. В республике стремительно начались изменения, которые еще вчера казались немыслимыми. При Каримове сохранялись очень многие привычные черты Советского Союза. Жители Узбекистана могли покинуть свое государство, только получив «в органах» выездную визу.
У национальной валюты страны — сума, всегда было два очень разных обменных курса: официальный, который являлся совершенно нереальным и невыгодным, и курс черного рынка, за обмен по которому можно было загреметь в места не столь отдаленные. В первые месяцы учебного года студенты и школьники занимались не учебой, а сбором хлопка на полях. Были в тогдашней узбекской действительности и «оригинальные» элементы в виде заминированных границ с бывшими братьями по Советскому Союзу. При Мирзиёеве все эти диковинки ушли в прошлое.
Уже потом в Москве, беседуя российскими чиновниками, лично знакомыми с двумя президентами Узбекистана, я обратил внимание и на разницу в личных стилях поведения двух лидеров. В разговорах с любыми собеседниками Ислам Каримов делал ставку на свой долгий монолог. Шавкат Мирзиёев блестяще умеет поддерживать диалог. Каримов отличался своей крайней закрытостью. Мирзиёева, напротив, характеризуют как очень открытого человека.Но чем больше я погружался в изучение ситуации, тем сильнее во мне укреплялась уверенность: противопоставлять двух лидеров Узбекистана неправильно. Без Каримова не было бы Мирзиёева. Если бы не крепкий политический фундамент, созданный суровым первым президентом страны, ее второй президент никогда бы не смог открыть Узбекистан миру и России.
Как Каримов спас Узбекистан
«Когда до здания оставалось около 130 метров, прямо на наших глазах произошел взрыв, в воздух взлетели какие-то предметы и детали от автомобиля. Я развернул машину, чтобы вернуться в аппарат президента. Хотя от места теракта это здание находилось в 600–700 метрах, там тоже от взрыва вылетели стекла. На улицу выбегали испуганные, растерянные люди. Ислам Абдуганиевич подошел к ним и сказал: «Не волнуйтесь. Мы справимся с этим испытанием...»
Ислам Абдуганиевич принял решение вернуться в кабинет министров, около которого произошел взрыв... Подъехав к зданию, мы увидели огромную воронку, образовавшуюся от взрыва машины, начиненной взрывчатым веществом, людей, раненных осколками разбитых взрывной волной стекол, частично разрушенные здания. Находясь на площади, мы слышали взрывы в других частях города, происходившие с разными интервалами» — такой рассказ телохранителя первого президента Узбекистана Усмона Бердимуратова я нашел в подаренной мне в ташкентском фонде Каримова книге воспоминаний.
Конечно, такие драматические события, как описанная выше серия взрывов 16 февраля 1999 года, происходили в Узбекистане в первые годы независимости не каждый день. Но вот что не подлежит сомнению: когда в июне 1989 года Ислам Каримов стал первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, он получил очень тяжелое политическое и экономическое наследство.Пролистывая уже упомянутую книгу воспоминаний о первом президенте Узбекистана, врученную мне с дарственной надписью его вдовы, Татьяны Акбаровны, я натолкнулся на следующий рассказ своего давнего знакомого, работавшего в конце девяностых — начале двухтысячных послом Узбекистана в Москве, Шокасыма Шоисламова: «В начале 1986 года в Москве приняли решение создать «молодой резерв кадров» в количестве 40 человек возрастом не старше 35 лет. Меня, инструктора орготдела ЦК, также включили в этот состав. В марте 1986 года нам объявили, что состоится встреча с заместителем председателя совета министров, председателем госплана Узбекской ССР.
К нам вышел моложавый, подтянутый человек. Это был Ислам Абдуганиевич Каримов. Бесстрастно, без каких-либо эмоций он сообщил, что расскажет нам о состоянии экономики республики. Затем, не заглядывая в бумаги, он в течение часа сорока минут излагал информацию, которая повергла нас в шок. Мы были не просто растеряны, а раздавлены услышанным. Получалось, что практически по всем показателям на душу населения республика была на последних местах в бывшем Союзе.
В зале стояла мертвая тягостная тишина. Чтобы преодолеть неловкость от затянувшейся паузы, я, как староста группы, задал вопрос: если положение Узбекистана настолько тяжелое, куда смотрит руководство республики? Ислам Каримов внимательно посмотрел в зал, а потом произнес: я бы тоже хотел это знать».
Конечно, соратников Ислама Каримова можно заподозрить в необъективности по отношению к их покойному начальнику. Но их оценка ситуации полностью подтверждается воспоминаниями человека, у которого нет нужды льстить Каримову, — его предшественника на посту первого секретаря УК КП Узбекистана Рафика Нишанова. Отношения между двумя политиками явно не были самыми теплыми.
В своих мемуарах фамилии Каримов Нишанов старается не упоминать. Но то, как описывает положение в республике в период до и во время своего краткого, полуторагодового пребывания в должности, говорит само за себя: «Анализируя состояние дел, я везде отмечал досадные приметы упадка. Впору было схватиться за голову. Сгусток проблем».
К несчастью для Узбекистана, этот «сгусток проблем» носил не только экономический характер. В последние годы существования СССР волны политической нестабильности начали обрушиваться абсолютно на все советские республики. Узбекистан оказался для этих волн особенно уязвим. Политическая элита республики была деморализована и дезорганизована. В рамках «узбекского дела» руководителей самого высшего звена пачками отправляли под арест.Достаточно сказать, что в 1989 году в местах не столь отдаленных находились и недавний председатель совмина, и даже бывший первый секретарь республиканского ЦК партии. Такого в тот момент и близко не было ни в одной другой союзной республике. А когда нарастающий политический вакуум наложился на социальную неустроенность, стремительный рост населения и увеличение влияния религиозных экстремистов, в Узбекистане создались все условия для взрыва насилия. Такие взрывы насилия не заставили себя ждать.
Вот как Рафик Нишанов описал в мемуарах то, что произошло за считаные дни до прихода Ислама Каримова на должность партийного руководителя Узбекистана: «Вечером 3 июня в гостинице раздался один из самых кошмарных звонков в моей жизни. На проводе — Фергана. Мне сообщают, что в поселках Ташлак, Комсомольский, городе Маргилане беда. Который час идут погромы турок-месхетинцев. Организованные толпы молодчиков врываются в дома, грабят, насилуют, совершают зверские убийства, поджигают здания. Бесчинства сопровождаются криками: «Турки, вон из Узбекистана!».
Через день с министром внутренних дел СССР Вадимом Викторовичем Бакатиным я отправился в Фергану... Когда мы с Бакатиным осматривали пострадавшие районы, нам навстречу попадались грузовики с парнями, державшими в руках палки, монтировки, бутылки с зажигательной смесью, даже оружие. И это притом, что на самых опасных участках были выставлены бойцы внутренних войск».
Особенно кризисным в политическом отношении в Узбекистане выдался момент непосредственного распада СССР. В декабре 1991 года официальные государственные структуры окончательно потеряли контроль над ситуацией во втором по численности населения городе Узбекистана — Намангане. Власть фактически перешла в руки радикальных исламистов во главе с 23‑летним самопровозглашенным «эмиром» Тахиром Юлдашевым. Я слышал рассказы о том, как Каримов срочно прилетел в Наманган, пробрался в самый центр толпы, выхватил микрофон из рук лидера исламистов и крикнул: не верьте! Реальность была менее театральной, но, на мой взгляд, еще более впечатляющей. Прилетев на Як‑40 с минимальной охраной в захваченный экстремистами город, президент Узбекистана вступил в переговоры с населением и лидерами исламистов и постепенно сумел переиграть их политически.
