Я работала в районной больнице и хочу рассказать всю правду о том, как сироты лежат в полном одиночестве Почему в больнице сиротам нужны няни Вот что написали в сообществе «Ты ему нужен» в Фейсбуке:

— После университета я устроилась в инфекционное отделение нашей районной больницы. Первая моя смена выпала на ночное дежурство. Как малоопытную, меня поставили в пару с постовой сестрой с 15-летним стажем. Первый рабочий день (точнее, ночь) начался с того, что мы обошли всех пациентов и выполнили все назначения.

В течение ночи старшая постовая сестра несколько раз бегала в палаты к детям, чьи мамы жаловались на высокую температуру и рвоту. Мне приходилось бегать с ней и набираться опыта. Смена мне далась нелегко. Наутро я чувствовала себя как в видеоигре. От бессонной ночи ощущение реальности стерлось, и я все проделывала на автомате.

В восемь на смену пришла врач. Старшая сестра доложила ей о том, как прошла ночь. Я покорно стояла рядом и кивала. Врач выслушала и спросила: — А этот как? — Какой «этот»? — переспросила я. — Ну вчерашний, которого из Дома ребенка привезли. Оказывается, в отделении все это время был еще один пациент. 8-месячный Сережка, которого привезли на скорой с высоченной температурой и рвотой. Раскрыв рот я смотрела на старшую постовую сестру. Она как-то вяло промямлила: «Щас, гляну». Я поспешила за ней.

В одиночном боксе лежал крошечный мальчик (по виду больше похожий на 4-х месячного) и тихонько стонал. Он один пролежал в боксе со вчерашнего дня без еды и воды. Его организм самостоятельно боролся с жаром и к утру ребенок совсем обессилел. От осознания всего этого у меня задергался глаз. Мне захотелось сейчас же схватить малыша и забрать с собой домой. Чуть позже врач осмотрела Сережу и назначила лечение. До конца моей смены оставалось почти 10 часов.

Я твердо решила не упускать ребенка из вида. Ближе к обеду температура начала спадать и малыш явно проголодался. Я взяла смесь и стала медленно кормить его из бутылочки. Мне казалось, что весь мир сейчас находится здесь, в этой палате, где Сережа. После еды малыш уснул. На обеде, выбрав удачный момент, я спросила у старшей сестры, почему она не сказала мне, что на отделении лежит еще один пациент? Почему его не покормили, почему в течение ночи никто ни разу его не проведал.

Что было бы, если бы он умер, один в боксе, так и не дождавшись помощи? Старшая сестра нисколько не смутилась таким вопросам и сказала: — Да не переживай ты. Вылечим его. Всех вылечиваем и его вылечим. А то что не кормили… Так он вроде и не просил. После этих слов во мне поселилось странное чувство — гнев и бессилие вперемешку. Я изо всех сил старалась не подавать виду, а моя коллега продолжила: — У нас в прошлом году их аж 9 человек лежало. Они же там группами живут.

Один подхватит что-нибудь и все за ним заболевают. Их 9, а ты одна. У других вон, мамки по пятам ходят. Попробуй завтрак на 10 минут позже принеси, так они всю душу вынут. А тут еще и сироты, чтоб их… Мне не хотелось верить в происходящее, но все было именно так, как сказала старшая постовая сестра. До сирот никому нет дела. Просто потому, что на них нет времени. После обеда я понесла Сереженьку в процедурку на укол.

Он уже не спал, но еще и не совсем проснулся. Медсестра показала жестом, куда положить ребенка. Я увидела, что она не поменяла перчатки перед уколом Сереже. Но после каждого пациента необходимо менять перчатки — это правило у нас в университете знали даже безнадежные троечники и прогульщики. Я положила Сереженьку и сказала: — Вы забыли сменить перчатки. Медсестра бросила презрительный взгляд в мою сторону и сказала: — Госссспааади! Да что с ним будет-то? Через секунду она, не задумываясь, сделала Сереже инъекцию. А я глотала воздух все от того же удушающего чувства гнева и бессилия. Моя смена подходила к концу, и я знала, что мне придется оставить Сережу одного лежать в закрытом боксе и стонать.

Всю ночь после дежурства мне снились кошмары: кричащие дети, грязные шприцы и пустые боксы. На утро мне на мобильный позвонила постовая сестра из другой смены. Она знала, что у меня выходной, но ее напарнице пришлось срочно уехать на похороны какого-то родственника и она практически умоляла меня выйти ей на замену. Несмотря на жуткую усталость, я обрадовалась тому, что могу внепланово выйти на работу. Ведь уже на тот момент я понимала, что не смогу больше спокойно спать, есть, смотреть телевизор, зная, что он лежит там один, стонет и хочет пить. Забыв про усталость я уже мчалась на работу, точнее, к конкретному пациенту — к Сереженьке.

Я дала себе слово, что пока он в больнице, я за него отвечаю, как за своего собственного ребенка (которого у меня тогда и в планах не было). Шли дни, и Сережа шел на поправку. Вот он уже мог улыбнуться, увидев меня в своей палате (удивительно, как быстро сироты привыкают ко взрослым). Да и я тоже очень привязалась к этому карапузу.

Еще учась в университете, я сделала вывод, что многие медики очень скептичны и не верят ни в Бога, ни в черта. Наверное, это издержки профессии. Но каждый день, возвращаясь домой, я заходила в церковь, ставила свечку за здоровье Сережи и просила только об одном: чтобы для него нашлись родители. Не знаю, помогли ли мои молитвы или так было суждено, но в день выписки к Сереже пришла женщина лет 40-ка и попросила разрешения навестить мальчика.

В инфекционном отделении такие визиты запрещены и я, зная, что Сережа сирота, с особым пристрастием допросила эту даму. Оказалось, что у нее на Сережу есть направление и воспитатели в Доме ребенка посоветовали ей пойти сразу в больницу — а вдруг повезет и ее пустят к ребенку. Конечно, воспитатели не могли знать, что как раз в этот день Сережу готовят на выписку, иначе они бы не направляли эту женщину к нам. Эта женщина все-таки забрала Сереженьку в свою семью.

Я узнала об этом спустя несколько недель после его выписки. Наверное, читая все это, вы думаете, что в той больнице работают бесчувственные роботы или женщины-тираны. Но это не так. Все эти женщины тоже мамы, некоторые уже бабушки, добрые и заботливые к своим внукам. Просто так уж устроена в нашей стране медицина, а может и не только медицина. Чтобы добиться чего-то, надо постоянно просить, напоминать, требовать.

А что может потребовать сирота, лежащий один в закрытом боксе?

Вот и лежат наши сироты, терпят, борются. Но, как известно, чужих детей не бывает. История Сережи научила меня многому, и теперь я точно знаю, что каждому сироте просто необходима больничная няня. В заключении мне хочется сказать:

«Давайте, каждый из нас пожертвует какой-нибудь малостью: чашкой кофе в кафе, съеденной на работе шоколадкой или очередной безделушкой, купленной в супермаркете. А освободившиеся 50, 100 или даже 10 рублей мы пожертвуем тому, кто лежит один в закрытом боксе и стонет».