По мере изменения мирового порядка и кризиса западного проекта многие страны и регионы ищут новые формы взаимодействия с партнерами. Этот процесс не обошел стороной и отношения России с государствами Центральной Азии, которые связаны, с одной стороны, долгими веками общей истории, с другой – вынуждены сосуществовать в условиях глобальной турбулентности и обострения борьбы за сферы влияния. Россия имеет ряд уникальных преимуществ и способов проведения своей политики в ЦА.

По завершении всплеска национализма, охватившего постсоветские республики Средней Азии в 90-е гг., русский язык постепенно возвращается в регион. В Казахстане и Кыргызстане он имеет статус официального, в Таджикистане это язык межнационального общения, а в Узбекистане, хоть и является одним из иностранных языков, изучается в школах. Даже Туркменистан, избравший политику изоляционизма, не смог полностью отказаться от русского. Спрос на места в немногочисленных русских классах огромен, и родители готовы платить значительные по туркменским меркам взятки для устройства туда детей. В южных районах Кыргызстана в русских классах нередко обучается по 60-70 детей, в Узбекистане увеличивается число русских школ, где учится 90% узбекоговорящих учеников, Таджикистан и Кыргызстан приглашают из России учителей русского языка. 

Русский язык широко востребован среди коренного населения стран ЦА. Причина не только в значительных потоках трудовой миграции в Россию. Русский язык, в первую очередь, это средство доступа к науке, культуре, информации и даже собственному культурному и научному продукту центральноазиатских народов. При всех попытках правительств ввести в широкое обращение английский язык, заменить собой русский он не в состоянии. Среди жителей Казахстана русским владеет 92% населения, Узбекистана - 50% узбеков, Таджикистана - 15%, Кыргызстана – 48,6%. 

Кроме того, по данным  исследования Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся (PISA), русскоязычное образование является более качественным. Например, в Казахстане в 2012 г. разница между учащимися, закончившими русские и казахские школы, составляла 20 баллов или около полутора лет учебы вне зависимости от их родного языка. 

России необходимо найти адекватный ответ на общественный запрос по изучению русского языка, оказывая государствам Центральной Азии помощь в подготовке преподавателей, разработке учебников и научных пособий, открытии курсов изучения русского для трудовых мигрантов, предоставлении мест в российских вузах для жителей региона и расширении сети их филиалов странах ЦА.  

Для большинства государств региона Россия является главным торговым партнером и одним из ведущих инвесторов. Причем, эти инвестиции направлены на технологическое развитие государств ЦА и реализацию крупных инфраструктурных проектов. 

Так, объем накопленных российский инвестиций в Казахстане достиг $12 млрд., а число совместных проектов выросло за последние 3 года с 5649 до 9028. Акцент делается на промышленную кооперацию в таких сферах, как автомобилестроение, сельхозмашиностроение, авиационная техника, развитие региональных сервисных центров, а также оборонно-промышленный комплекс.

В Кыргызстане «Газпром» проводит газификацию, «Русэлпром» подписал меморандум о сотрудничестве на $1,5 млрд для реализации гидропроектов. Не списан со счетов и проект строительства Верхненарынского каскада ГЭС. Россия заинтересована принять участие в строительстве железной дороги Китай – Киргизия  – Узбекистан. 

С последним российской стороной подписано инвестиционных соглашений и меморандумов на $25 млрд. Наиболее значительные из проектов – строительство АЭС и цементного завода в Ахангаране. 

Самыми крупными российскими инвестпроектами, реализуемыми в Таджикистане, являются компания «Сангтудинская ГЭС-1», российский мобильный оператор «Мегафон», а также «Газпром нефть – Таджикистан».

Не устоял даже Туркменистан. «Газпром» возобновил закупки туркменского газа, а Ашхабад, в свою очередь, решил закупить газотурбинные двигатели НК-14СТ и 214 км труб для строительства газопровода ТАПИ. На примере российско-туркменских соглашений наиболее ярко проявляется взаимовыгодность сотрудничества с евразийскими партнерами. Для России туркменский газ – это возможность заполнить «Северный поток-2» «нейтральным» газом, а для Туркменистана – восстановить поставки «голубого топлива» в Европу, не дожидаясь строительства Транскаспийского газопровода, писанного вилами по каспийским волнам. 

Перечислять преимущества совместных проектов можно долго, но фактом остается то, что Россия для ЦА является наиболее естественным партнером для промышленной кооперации, формирования логистических кластеров, энергетических артерий и транзитных мощностей не только в силу исторических инфраструктурных связей, но и как наиболее стабильный из окружающих ЦА с юга и запада партнеров, что и нужно использовать.      

   

Одним из важнейших сфер взаимоотношений между Россией и государствами Центральной Азии является защита интересов граждан, которые по-прежнему тянутся друг к другу. Речь не только о трудовой миграции, хотя ее объемы и влияние на экономику центральноазиатских государств огромны. 

Растут туристические потоки из России в Центральную Азию, а в самой России проживает многомиллионная мусульманская община тюркских народов, связанная с Центральной Азией общностью веры, культуры и традиций. Это открывает значительные возможности для углубления культурного, образовательного, научного и молодежного диалога. 

Что же касается миграции, необходимо сформировать договорно-правовую базу, позволяющую обеспечить как взаимное привлечение специалистов, так и возможности легального трудоустройства на территориях стран-партнеров. Такой мерой могли бы стать российские миграционные центры на территории государств ЦА и кадровые агентства по привлечению рабочей силы. 

Необходимо обеспечить и взаимную социальную защищенность. Проблема эта касается не только государств Центральной Азии, которые трудятся в РФ. Например, в Таджикистане русские представлены, главным образом, людьми пенсионного возраста, находящимися в бедственном положении. Частично эту проблему призвана решить новая практика в рамках ЕАЭС, учитывающая рабочую деятельность как в стране постоянного гражданства, так и в стране пребывания с 2020-21 гг. 

Собственно, процессы евразийской интеграции – это и есть та «точка сборки», которая может обеспечить как комплексное решение социальных вопросов, так и реализацию многосторонних проектов. Так, в рамках сопряжения проектов ЕАЭС и инициативы «Один пояс – один путь» открываются перспективы реализации российско-казахстанской договоренности о создании  транспортного коридора «Западная Европа — Западный Китай». В июне 2019 г. премьер-министр России Дмитрий МЕДВЕДЕВ утвердил планы строительства дороги «Меридиан», которая будет создаваться от границы с Казахстаном и свяжет его с ЕС. Также Казахстану предложено участие в мегапроекте строительства водовода из России в Китай, что обеспечит решение проблемы водоснабжения всей Центральной Азии.

Евразийская экономическая комиссия предлагает создать в Союзе наднациональную платформу индустриальных и инфраструктурных проектов. И хотя не все из стран Центральной Азии входят в состав ЕАЭС, вокруг него формируется сеть соглашений о свободной торговле и развитии транспортно-логистических коридоров, куда могут быть вписаны Таджикистан, Узбекистан и Туркменистан. России необходимо способствовать процессам взаимной интеграции и расширения перечня проектов сотрудничества.  

Единственной сферой, требующей жесткого и бескомпромиссного подхода со стороны России и самих государств ЦА, должна являться безопасность в широком понимании этого слова. Страны региона связаны сетью соглашений о военном, военно-техническом и антитеррористическом сотрудничестве, а также борьбе с международной преступностью, в том числе, и в рамках ОДКБ и ШОС. 

Центральная Азия в силу приближенности к Афганистану и Ближнему Востоку постоянно сталкивается с угрозами радикального исламизма, экстремизма, терроризма, наркоторговли и нелегального оборота оружия. Не меньшей угрозой является и «местечковый» национализм, разрушающий межнациональное согласие и являющийся питательной средой для пополнения «кадрового резерва» ИГИЛ и других исламистских группировок. Собственно, радикальный исламизм, национализм и реабилитация нацизма – близнецы и братья в своем неприятии представителей других религий, народов и культур. В этом контексте необходимо вспомнить и попытки фальсификации общей истории, порождающие межнациональные столкновения, унесшие в Центральной Азии десятки тысяч жизней. 

Кроме того, перечисленные негативные явления широко используются внешними игроками для дестабилизации как самой России, так и государств ЦА. Сея раздор и конфликты, различные исламистские и «демократические» НПО льют воду на одну мельницу, распространяя через своих эмиссаров и сеть Интернет экстремистские лозунги и вербуя сторонников для террористической деятельности и «цветных переворотов». 

Стоит отметить, что в этом вопросе позиции властей России и государств Центральной Азии в целом совпадают, хотя наблюдаются и тревожные тенденции. В Кыргызстане происходит ползучая исламизация, на границе с Таджикистаном бесчинствуют афганские боевики, граница Туркменистана подвергается атакам ИГИЛ, а националисты всех стран ЦА чувствуют себя весьма вольготно, стравливая многонациональные народы региона. Последний пример – оправдание Верховным судом Кыргызстана Темира БОЛОТБЕКА, оправдывающего нацизм и исповедующего идею «Кыргызстан для кыргызов». 

В свете этого сотрудничество в сфере безопасности требует не только усиления координации работы силовых ведомств и политики правительств, но и расширения общественного российско-центральноазиатского диалога в области общей исторической памяти, обмена визитами молодежи и ветеранов, подготовки исследований в сфере общей истории, в том числе, и о роли Средней Азии в Великой Отечественной войне, ее помощи эвакуированным, а также в достижениях советского периода. 

         С легкой руки США, воспринимающих международные отношения как борьбу государств и их объединений за мировое доминирование, в политологии родился термин «мягкая сила». И хотя само содержание это понятия носит характер мирного и добровольного сотрудничества,  западные страны обратили «мягкую силу» в технологии «цветных переворотов», экономический шантаж, поддержку экстремизма и вмешательство во внутренние дела государств под предлогом «защиты прав человека». 

         Меры, предпринимаемые Россией для развития отношений с государствами Центральноазиатского региона, также привычно называют «мягкой силой», что в свете обострившихся прокси-войн между РФ и НАТО подчас вызывает опасения политических элит стран Центральной Азии. Но не будем играть терминами. Если кто-то пытается преподнести российскую политику в ЦА как борьбу за сферы влияния, ему достаточно посмотреть на карту Евразии. Сферы влияния необходимы для географически отдаленных игроков, а для соседних, исторически связанных между собой стран и народов, речь идет о естественном сотрудничестве, взаимообусловленности и общности интересов.

         В этом контексте Россия и страны Центральной Азии совершенно уникальны в отношении друг друга. Речь не только о долгом совместном проживании в рамках одной страны, которое, безусловно, связало Россию и Центральную Азию множеством экономических и инфраструктурных нитей. Сама по себе уникальность русской цивилизации и значительные отличия народов Центральной Азии от остального исламского мира являются порождением симбиоза культур славянских, тюркских и индо-иранских народов, проживающих на огромной территории от арктической тундры до памирских гор. Работая в посольствах в Тунисе и Швейцарии, автор этих строк убедилась, что жители европейских территорий бывшего СССР и Центральной Азии, пребывая в дальнем зарубежье, гораздо ближе друг к другу, чем к местному населению. 

         Из этого и нужно исходить как России, так и ее центральноазиатским партнерам.